Я оптимист, но не могу не признать очевидных фактов…

«Справочник застройщика» публикует самые интересные интервью с ведущими архитекторами Украины и зарубежных стран. С людьми, чье имя значимо для архитектурной сферы.

Есть люди, над которыми время не властно. Везде и в любых обстоятельствах им удается оставаться верными себе и своей профессии, трезво оценивать ситуацию, видеть плюсы и минусы, и в итоге занимать конструктивную созидательную позицию. Общаясь с ними, ощущаешь дыхание целой эпохи. Они не умеют жить в «пол-ножки», все к чему они прикасаются, становится значительным.
Таков и Валентин Иванович Ежов. Несмотря на почтенный возраст, он по-прежнему практикующий архитектор, чуткий наставник для молодых и непререкаемый авторитет для коллег. Список его регалий очень длинный: Народный архитектор Украины, вице-президент Украинской академии архитектуры, действительный член Украинской академии строительства, иноземный член Российской академии архитектуры и строительных наук, почетный член Украинской академии искусств и Международной академии архитектуры, лауреат Государственной премии, доктор архитектуры, профессор. Плюс ко всему он прекрасный художник.

- Валентин Иванович, какие события в вашей жизни считаете наиболее значимыми?
- Я родилcя в 1927 году в России неподалеку от города Суздаль. Очевидно, уже тогда, в раннем детстве окружающие меня живописная местность и атмосфера старины заложили интерес и любовь к архитектуре, сформировали вкус. Закончив КИСИ, я вместе с супругой, тоже архитектором по образованию, поехал в Севастополь. Именно в этом прекрасном городе началась наша творческая судьба. Мы участвовали в восстановлении центра послевоенного практически разрушенного города. Там я как специалист получил первую огромную градостроительную практику.
В 1953 году поступил в аспирантуру при Украинской академии архитектуры и вскоре защитил диссертацию. В этот же период произошло еще одно очень значимое событие моей жизни. В 1954 году в честь 300-летия воссоединения Украины с Россией в Советском Союзе был проведен всемирный конкурс проектов строительства Триумфальной арки, которая обозначила бы главный въезд в Киев со стороны левого берега. Наш творческий коллектив стал победителем этого грандиозного соревнования. Уже были начаты строительные работы, когда вышел известный хрущевский Закон об архитектурных излишествах, и стройку запретили.
Затем я работал в «КиевЗНИИЭП», одном из крупнейших НИИ столицы, руководил отделом общественных зданий. Пять лет был директором единственного в стране научного института истории и теории архитектуры Украины. В 1981-1987 годах занимал пост главного архитектора Киева. Самые важные вехи в моей жизни – строительство в Севастополе, научно-творческая деятельность в Академии и градостроительная – в ГлавАПУ, педагогическая в КНУСА (КИСИ).

- В наше время главному архитектору приходится непросто. Он должен быть и градостроителем, и бизнесменом, и политиком, и дипломатом в одном лице. Нередко вынужден идти на компромисс, а зачастую и жертвовать профессиональными принципами. Как складывались в вашу бытность отношения архитектурной и городской власти?
- В советские времена люди моей профессии пользовались особым авторитетом в обществе, и я всегда с большой гордостью называл себя архитектором. Это касалось и должности главного архитектора, которая считалась очень престижной, налагала огромнейшую ответственность и предполагала больше обязанностей, чем прав. В то время все градостроители работали по государственному заказу. Страна развивалась, строилась, заказов было много, и никто не зависел от денег частных инвесторов. В ГлавАПУ был заведен четкий порядок: дважды в месяц мы знакомили руководство города с новыми архитектурными проектами и ходом строительства в городе. Мэр города Згурский и первый секретарь горкома Ельченко находили время лично присутствовать на этих встречах. Два-три раза в год к нам приезжали все члены политбюро во главе с Щербицким, знакомились с выполнением Генерального плана столицы. Несмотря на сложности во взаимоотношениях, работалось легче и интереснее, поскольку в первую очередь были востребованы профессиональные знания и опыт. Хотя и тогда были нередки противоречия между градостроителями и представителями партийного руководства. В частности, мой уход с поста главного архитектора Киева был связан именно с этим - я поспорил с партийными органами. Еще мой предшественник Иванов предложил проект сооружения огромного многоэтажного комплекса на Леси Украинки в районе Старонаводницкой балки, который очень понравился партийным деятелям. Было предложено построить 13 типовых жилых многоэтажек. Я выступил категорически против реализации этого проекта, чем и навлек на себя гнев. И хотя я ушел без скандала, нормально доработал установленный срок и покинул занимаемый пост в связи с уходом на пенсию, главная причина состояла в моем нежелании дать согласие на реализацию этой застройки, закрывающей вид на Киевскую Лавру и Заднепровье со стороны площади Леси Украинки.

- Сегодня профессия архитектора не вызывает былого трепета, ее представители зачастую подвергаются критике. В чем причина?
- К сожалению, ситуация изменилась, и престиж градостроителя заметно упал. Нередко можно слышать претензии и обвинения в адрес моих коллег, и не без оснований. Нужно признать, что в течение минувшего десятилетия деятельность архитекторов и градостроителей пошла на убыль по всем направлениям.
В творчестве, проектируя отдельные объекты, я руководствовался исключительно профессиональными знаниями и опытом. Создавая будущий объект, я вкладывал в него все свое умение и способности. Ныне подобное самовыражение практически невозможно. Сегодня архитектор испытывает очень сильное давление заказчика. И этому есть простое объяснение: потратив большие деньги на приобретение земельного участка, инвестор пытается извлечь из него как можно больше выгоды для себя и построить объект, который принесет ему максимальную прибыль. Происходит следующее. Приходит ко мне заказчик и говорит, что хотел бы, к примеру, на небольшом участке в центре города построить 20-этажное здание. Я ему объясняю, что здесь такого объема быть не может, здесь возможно построить максимум 9-этажное здание, и тут же рисую, как оно приблизительно может выглядеть. Тогда он вежливо благодарит, разворачивается, уходит и больше не возвращается. А через некоторое время при рассмотрении проектов на Градостроительном совете в Главкиевархитектуре я вижу воплощенную идею моего несостоявшегося заказчика. И этот проект всерьез обсуждают, несмотря на то, что такого сооружения в данном месте принципиально не может быть. Признаюсь, при этом бывает очень грустно. В архитектурном бюро «Ежов», где вместе со мной работают оба моих сына, Сергей и Дмитрий, стараются придерживаться профессиональных принципов. Мы предпочитаем не проектировать «будущие» градостроительные ошибки, хотя порой и теряем заказчиков.

- Почему же их допускают официальные градостроительные структуры города? Почему Градостроительный совет не выполняет свою функцию?
- Мнение Градостроительного совета, члены которого избирались из числа самых авторитетных, самых опытных специалистов, всегда было решающим при обсуждении всех спорных объектов. В ходе дискуссии они указывали на ошибки молодых проектировщиков, подсказывали компромиссные решения. Сегодня все изменилось. Около года назад утвержден новый состав Совета. Я оставлен в числе его членов, но большая часть моих коллег исключены. Вместо них в составе Совета появились инженеры, юристы и другие специалисты, но не архитекторы. Вероятно, эти люди компетентны в своей отрасли, но ведь данный совет называется Градостроительным, и его задача – профессионально решать градостроительные вопросы. Но и это еще не все. Проблема в том, что и новый Совет существует лишь формально, его собирают крайне редко.
В последнее время, хотя тоже нерегулярно, практикуется проведение секции Градостроительного совета. Но меня туда ни разу не приглашали. Секцию можно проводить при минимальном числе членов Градсовета. По сути, их мнение никого не интересует, секцию собирают тогда, когда уже в городской администрации все решено, за прохождение в Совете уплачены большие суммы, и требуется лишь формальное согласование проекта. В этой ситуации становится понятным, что Совет уже не нужен! Какое может быть обсуждение, если уже все оплачено?!

- Что вы думаете об уровне научной деятельности в области градостроительства?
- В течение пяти лет я возглавлял работу Всеукраинского НИИ истории и теории архитектуры. В годы моего руководства институт ставил перед собой задачу, образно говоря, «поженить теорию с практикой», воплотить в жизнь достижения отечественной науки. И это нам неплохо удавалось. Сегодня единственного в Украине НИИ такого уровня в стране больше не существует. Почему это случилось, мне трудно сказать однозначно. Вначале объявили, что закончились ассигнования на содержание института. Позднее встал вопрос о полной его ликвидации. Не думаю, что решающими были исключительно вопросы финансирования института, скорее, как это ныне нередко случается, кому-то понадобились занимаемые им площади в роскошном здании на Большой Житомирской.
Не так давно бывший министр Павел Качур заявлял, что если останется при власти, обязательно сохранит институт. Он понимал значение этой научной единицы. Но вскоре ушел в отставку, и надежде сохранить институт так и не суждено было сбыться. Аналогичная судьба практически у всех в прошлом крупных профильных НИИ, которые после ликвидации Академии архитектуры и строительства в 1963 году перешли в подчинение Госстрою Украины. Сегодня они влачат жалкое существование, практически все уже продано или утрачено.
Единственным координационным научным центром является Украинская академия архитектуры, которая, к сожалению, ныне тоже существует на общественных началах. Еще в начале 90-х ее президент Валентин Штолько и все члены президиума работали с большим энтузиазмом. Но со временем становится все сложнее платить за аренду, коммунальные услуги, и Академия сегодня фактически на грани выживания.
Понятно, что наше государство находится в стадии формирования и до отдельных отраслей руки еще не дошли. Но нельзя делать только то, что приносит прибыль сегодня. Наука - это залог будущих успехов, и нужно пытаться сохранить все хорошее, что еще осталось, поскольку восстановить наработанное десятилетиями гораздо труднее, дороже, а иногда и невозможно.

- Есть мнение, что отечественная архитектурная школа выродилась и этим можно объяснить неудачные проекты и объекты, которые появились в Киеве в минувшем десятилетии. Согласны ли вы с утверждением, что профессия архитектора была утрачена именно в советский период, когда по всей стране насаждалось проектирование и строительство типовых зданий?
- В 60-х годах прошлого столетия, в период наступления промышленной индустрии проектирование и строительство зданий разных функций действительно было поставлено на поток. Я горжусь, что в свое время мы еще успели построить центр Севастополя - не напыщенный, но красивый, в классическом стиле. Вскоре подобные градостроительные решения были названы архитектурным излишеством. Все перешли на типовое проектирование: в Москве и в Киеве, в Одессе и в городах Сибири стали строить одинаковые дома. Расцвет строительной отрасли, производящей стандартные блочные изделия, обеспечивал возможность массового сооружения типовых жилых зданий, причем целыми микрорайонами и жилыми массивами. С одной стороны, успешно решались социальные проблемы обеспечения населения жильем, а с другой – это привело к резкому упадку архитектурного искусства. Наверное, в каждом городе бывшего Союза и сегодня стоят одинаковые, как близнецы, дома культуры с колоннами, школы и административные здания, созданные по единым проектам. Безусловно, в этом была заложена большая ошибка.

- Значит, сейчас архитекторы должны ликовать и расцветать, ведь сдерживающих законов и диктата больше нет? Именно сегодня им можно в полной мере проявить свой талант?
- Когда в стране перешли на индивидуальное проектирование объектов, архитекторы в некотором смысле вздохнули с облегчением. Действительно, в этом отношении работать стало легче и интереснее. Но появилась и другая проблема. Индивидуальный взгляд, оригинальность мышления – все это замечательно, но не всегда уместно в условиях сложившейся градостроительной среды. Зачастую гораздо важнее наличие чувства стиля, вкус и знание градостроительных законов, а не желание выпятиться и создать нечто удивительное, чего свет еще не видывал. Мне кажется, нашим архитекторам порой не хватает общего кругозора и градостроительной культуры. В результате созданные ими индивидуальные проекты опять же получаются однотипными. К примеру, мода на круглые балконы: вот уже 10 лет все на свой манер крутят эти круглые балконы, и они переходят из проекта в проект. Неожиданно мы вернулись к однообразию, но уже с другой стороны…

- В последнее время к проектированию новых объектов в Киеве все чаще привлекают западных архитекторов. Есть мнение, что их приемы позволяют создавать более функциональные объекты недвижимости, что важно с экономической точки зрения. Что вы об этом думаете?
- Я думаю, что это полная чепуха. Я не знаю ни одного иностранного архитектора, который бы мог спроектировать здание, не зная участка, где оно будет расположено. Нам ставят в пример признанные во всем мире шедеврами архитектурного искусства сооружения Форстера, которые стоят и в Европе, и в Азии, и в США. Но на самом деле Форстер — это уровень, творческая направляющая, это имя, под которым работает множество архитектурных бюро во всем мире, хорошо знающих условия и места будущего строительства. Я считаю, что Украина обладает огромным творческим и профессиональным потенциалом, у нас есть немало своих маститых архитекторов, а также молодых талантов. Сформированы прекрасные архитектурные школы не только в Киеве, но и в Днепропетровске, Одессе, Харькове и Львове. И нет нужды приглашать иностранцев, это только мода, наши делают не хуже. Большинство заказчиков стараются привлекать к проектированию иностранцев исходя из экономических соображений – чтобы повысить статью доходов.
Разумеется, при проектировании крупных градостроительных узлов и значимых объектов можно приглашать и зарубежных архитекторов, но только на конкурсной основе. И только независимое жюри должно определять, который из проектов лучший и может быть рекомендован к реализации. У нас же все происходит как-то странно. Взять хотя бы НСК «Олимпийский». При проведении конкурса я был одним из членов жюри и, как большинство коллег, голосовал за проект, представленный архитекторами из Тайваня. По итогам конкурса именно эта работа была признана лучшей. Но когда дело дошло до реализации, неожиданно появился немецкий проект...
Кроме того, в любом случае каждое эскизное предложение зарубежных архитекторов требует привязки к местности, и эту работу берут на себя именно киевские проектировщики. В частности, в случае проектирования НСК «Олимпийский» главная ответственность за привязку к местным условиям лежит на киевском архитекторе Юрии Серегине.

- Вы уже 20 лет руководите кафедрой основ архитектуры в одном из лучших строительных вузов страны, вырастили 26 кандидатов и двух докторов. Чему, в первую очередь, стремитесь научить своих учеников?
- Прежде всего, хочу привить им привычку уметь смотреть и видеть, изучать окружающую среду и расширять свой кругозор и познания в области архитектуры. За свои личные деньги я объездил весь мир, сейчас мне трудно сказать, где я в Европе не был. И все, на чем задерживалось мое внимание, старался зафиксировать в набросках, эскизах, рисунках. Много рисую и всегда беру с собой в поездку блокнот и этюдник.
Все это служит исходным материалом для написания учебных пособий, которые я предлагаю своим студентам. В данный момент я увлечен написанием очередной книги, которая будет и учебным пособием, и руководством для архитекторов. Она посвящена архитектуре южного региона Украины. В основу моей новой монографии ляжет материал, собранный во время поездок по Крымскому полуострову, в мой любимый Севастополь, Одессу, Николаев и другие города нашей страны.

Беседовала Наталья СЕРГЕЕНКО
Благодарим за предоставленный материал редакцию журнала «БудМайстер»